Сила воды на службе у шахтеров

Вышло так, что Сергей Гуров, полный кавалер знака «Шахтерская слава», отдал шахте 41 год


Помню, как мне показали гидродобычу в шахте. В забое из монитора струей воды шахтеры в щепки разносили бревна и крушили угольный пласт. Земля тряслась от мощи воды. А под ногами по рештакам вместе с водой мчал куда-то уголь. Монитор напоминал противотанковую пушку, а шахтеры — солдат. Тоже в касках. И по щиту гидромонитора иногда прилетали «снаряды» — куски угля. В забое очень жарко от нагретой воды и влажно, как в бане, потому в нарушение всех правил горняки раздевались порой до трусов.

Если при «сухой» добыче уголь из забоя обычно вывозят вагонетками, то при гидродобыче вода сама мчит уголь. А если точнее, то перемещением угля занимается на таких шахтах участок гидротранспорта. Странно звучит для постороннего человека. Вроде участок транспортный, но нет тут ни машинистов дизелевозов, ни даже техники, которая бы куда-то двигалась. Чудеса да и только. О таких «чудесах», о гидродобыче и шахтерском труде мы побеседовали с Сергеем Гуровым, полным кавалером знака «Шахтерская слава». Кстати, в ноябре нашему собеседнику исполнилось 75 лет.

Родители Сергея с тремя детьми в 1930 году бежали из Алтайского края в Прокопьевск, чтобы не попасть под раскулачивание. Потому как жили вполне богато по местным меркам. Приехали в город, обосновались. Сергей родился в семье в 1946 году последним, десятым ребенком. Маме Екатерине было присвоено звание «Мать-героиня». А отец был великолепным плотником. Прошел всю войну, бился с немцами, потом с японцами. Несмотря на то что закончил лишь церковно-приходскую школу, имел хорошие познания в математике. Даже помогал сыну в седьмом классе со сложными задачами по этому предмету. Воспитывали детей Гуровы не словом, а личным примером. Но перейдем к делам шахтовым.

У Сергея только старший брат пошел работать на шахту, стал начальником мехцеха на «Красногорской». Сам же Сергей в шахту не стремился. Вначале поступил в Томский инженерно-строительный институт. Но мечта о небе заставила бросить это направление, хотел стать летчиком. Увы, не прошел строгий медицинский отбор. А потому судьба привела под землю, в шахту «Красногорскую». Как отмечают кадровики, коллектив шахты отличался особой сплоченностью. Так как его костяк составляли люди, жившие в поселках вокруг шахты. То есть человек работал в забоях с теми же людьми плечом к плечу, с кем и жил по соседству.

— Пошел на «Красногорскую» по рекомендации брата, — рассказывает Сергей Александрович. — Первый спуск под землю воспринял нормально. Это было 16 марта 1967 года. Потому как уже морально был готов ко всему, послушал немало рассказов о трудности и опасности шахтерского труда от соседей и знакомых. Чувство локтя тогда было крепче в трудовых коллективах, чем потом, в новом веке. Мне посчастливилось поработать с теми, кто родился в 20-х годах. Это были настоящие мужчины! Ценили люди друг в друге надежность и порядочность. Если честно, когда пошел работать на шахту, рассчитывал: заработаю десять лет подземного стажа и хватит. Но вышло, что отдал шахте 41 год.

— Чем шахта затянула?

— Скажу так — душевной силой людей. Как-то это заставляло оставаться. Затягивают легенды и истории шахтерские.

Я окончил горный техникум. Прошел путь от горнорабочего и подземного механика до заместителя начальника участка гидротранспорта. Добывали мы кокс высокого качества гидроспособом. Тогда на нашей шахте работали настоящие первопроходцы. Внедрялась новая технология, основанная на мощи воды. Хотя я застал на «Красногорской» и щитовую добычу.

Какие только эксперименты ученые в нашей шахте не ставили! Пробовали разные изобретения, изменения в технологиях. Испытывали новые насосы, различные виды крепления забоев. Пробовали применение гидропушек. Если гидромонитор режет постоянной струей, то гидропушку использовали для разрушения особо крепких пластов пород с постепенным нагнетанием давления и импульсным использованием. Так искали замену взрывчатке. Постепенно совершенствовали и улучшали гидравлический способ добычи угля. К нам под землю спускались делегации из многих институтов и других угольных регионов страны. При этом мы выполняли план, добывали уголь.

Гидродобыча имела главный плюс — безопасность. Наша шахта, как и большинство шахт в Прокопьевске, была опасной по выбросу газа метана. Но при гидродобыче в воздухе шахты висит не взрывоопасная угольная пыль, а мелкие капли воды.

Но было и три главных минуса у гидродобычи. Первый — экономический. Гидродобыча дело очень энергоемкое. И когда наступили постсоветские времена, цена на электроэнергию стала сильно сказываться на экономике предприятия. Второй аспект — экологический. Гидродобыча требует постройки больших шламовых отстойников и потребляет много воды. Третий минус — высокая потеря полезных ископаемых. Много угля оставалось недобытым после прохождения пласта. И был большой главный плюс — высокая производительность. Добывали много и быстро.

— От участка гидротранспорта зависела выдача угля. Я помню, что значит «порожняк» при «сухой» добыче угля. Если нет порожних вагонов, то очистной забой не может выдать уголь на-гора. И тут машинистам дизелевозов и электровозов были нарекания. А как может подвести участок гидротранспорта? Кто у вас основа коллектива на участке?

— Машинисты углесосов. Механики и электрики. Бывали и у нас проблемы. Нас могло затопить. То есть если какой кусок угля тормозил подачу наверх, то его нужно было из лопастей вырывать, разбивать вручную. Пока устраняли, вода прибывала. Поэтому устраняли проблемы насколько возможно быстро. Конечно, можно позвонить на поверхность и сообщить, чтобы прекратили подачу воды в шахту. Но ведь это значит остановить добычу по всей шахте!

— Какие опасности ждали шахтеров при гидродобыче?

— Как и у всех шахтеров, нам нужны были смекалка и осторожность. Сами понимаете, электричество и вода — тоже гремучая смесь. Плюс к этому высокое давление. Был у нас случай, сорвало хомут с трубы высокого давления и таким ударом убило человека. Но ученые создали прекрасную технологию и вместе с шахтерами заставили служить высокий напор на благо человека.

— Бывало, что люди переходили с одной шахты на другую. Сама работа от этого особо не менялась. А как люди с шахт с «сухой» добычей относились к гидродобыче?

— К нам переводили людей с закрытых шахт. Мы учили их словом и делом. Помогали. Постепенно, нормально, безболезненно переходили они на новую технологию. Шахтер есть шахтер, и не главное, каким способом он добывает уголь под землей.

P.S. В 1990 году был зафиксирован максимальный показатель добычи: шахта подняла более 750 тысяч тонн угля. В начале 1990-х годов запасы угля, подготовленные к отработке, были исчерпаны. В связи с этим было принято решение о строительстве нового горизонта — 150 м, который должен был обеспечить стабильную работу предприятия еще как минимум на 40 лет. Новый горизонт был запущен в 2001 году. Но в 2007 году из-за высокой газообильности угольных пластов и низкой производительности действующих главных вентиляторных установок уровень годовой добычи на предприятии упал до 250 тысяч тонн угля. В 2015 году шахта «Красногорская» прекратила добычу.

Игорь СЕМЕНОВ


2024-МАЙНИНГ