С военного фронта – на трудовой
Судьба Человека
— Запомнил я на всю жизнь и слова замполита училища: «Мы знаем ваше настроение,— говорил он. — Многие рвутся на фронт. Но вы не торопитесь, учитесь. Война идет жестокая, кровь льется рекой. Жизнь командира взвода, роты исчисляется неделями. Вот к чему вы должны быть готовы». Жестко? Конечно. Но честно
Его общий трудовой стаж составляет 54 года, из них — 7 лет службы в Советской Армии (5 лет фронтовых) и 47 лет шахтерского стажа, — таков ратный и трудовой путь известного кузбасского горняка Андрея Тихоновича Мирошниченко.
Его долгая жизнь оказалась наполненной боевыми и трудовыми подвигами.
Родился Андрей Мирошниченко 15 декабря 1920 года в селе Ново-Никольское Кытмановского района Алтайского края в крестьянской семье. С малолетства познал нелегкий сельский труд. Однако к 17 годам имел за плечами семилетку. И твердый характер. Чтобы «выбиться в люди», решил во что бы то ни стало продолжить образование и приобрести надежную профессию на всю жизнь. Как водилось в те тяжелые тридцатые годы прошлого столетия, по совету родителей, поехал в город Прокопьевск к родственникам, чтобы хоть у кого-то остановиться. Там и поступил в горный техникум.
Испытывая материальные затруднения, во время летних каникул работал в шахте то откатчиком, то проходчиком. И уже в юном возрасте испытал на себе коварство шахты. Однажды на смене оступился и пролетел 70 метров вниз. Получил много ушибов, потерял сознание.
— Мне повезло,— вспоминал Андрей Тихонович. — При падении, к счастью, уцелела лампа. По свету меня обнаружил кто-то из забойщиков и спас мне жизнь. Было сотрясение мозга, лежал в больнице, но все обошлось.
Так шахта впервые испытала молодого рабочего парня на прочность. Возможно, кто-то на его месте и смалодушничал бы — побоялся еще раз спускаться в забой. Но Андрей не сдрейфил, продолжал упорно осваивать нелегкую профессию горняка в техникуме.
После окончания трех курсов практику проходил в городе Осинники на шахте «Десятая штольня». Работал горным мастером.
— Оставался один год учебы в техникуме. Мы — студенты — этому радовались. Однако судьба круто изменила мою жизнь. В ноябре 1940 года призвали служить в Красную Армию, даже техникум не дали закончить. В воздухе-то уже войной попахивало,— вспоминал Андрей Тихонович.
Первоначальную военную подготовку молодой боец проходил на Дальнем Востоке в местечке Шкотово. После принятия присяги был зачислен в 232 отдельный саперный батальон 1-й Дальневосточной Краснознаменной армии, где служил до февраля 1941 года.
Ранней весной рокового 41-го в Дальневосточном военном округе стали формировать роты из наиболее подготовленных красноармейцев для отправки на Запад. Дело шло к войне. Необходимо было укреплять западные рубежи Родины. И молодой боец сибиряк Андрей Мирошниченко попал в одну из таких маршевых рот.
Так наш земляк оказался в Белорусском военном округе. Его зачислили в летную часть, в авиацию дальнего действия. И в скором времени он стал воздушным стрелком в экипаже пикирующего бомбардировщика авиаконструктора Петлякова — Пе2.
Начало войны Андрей Тихонович вспоминал буднично:
— Наш аэродром находился в пятидесяти — шестидесяти километрах от Минска. 22 июня ночью нас подняли по тревоге. Объявили о начале войны. Истребители сразу улетели на задание. Через некоторое время и нас подняли в воздух. Бомбили немецкие танки. Так что бить фашистов я стал с первого дня войны. Правда, вскоре мы стали перелетать с одного аэродрома на другой, все ближе и ближе к Москве. Наши войска отступали. За сутки приходилось подниматься в воздух по три-четыре раза: бомбили, садились… бомбили, садились. К осени наш аэродром находился уже под Ярославлем.
Авиаполк, в котором служил Андрей Мирошниченко, воевал на очень важном стратегическом направлении — на Калининском фронте. Здесь наши войска, заняв охватывающее положение по отношению к северному флангу группы армий «Центр» противника, постоянно держали немецко-фашистское командование в напряжении, сковав 13 пехотных дивизий противника, не позволяя перебросить их в Москву, где развернулись решающие бои.
Знал ли о таком тактическом замысле командования Красной Армии молодой воздушный стрелок боевого экипажа грозного пикирующего бомбардировщика Пе2 Андрей Мирошниченко? Вряд ли.
— Уничтожение танков Гудериана, которые рвались к столице и представляли наибольшую опасность для наших обороняющихся войск,— такова была наша главная задача в то время,— говорил Андрей Тихонович.
В середине октября экипаж, в котором был наш земляк, вылетел на боевое задание. Днем. Бомбили технику противника в районе Тулы. Когда уже возвращались на родной аэродром, наш бомбардировщик атаковали два вражеских истребителя, Андрей израсходовал весь боекомплект. Одного вражеского стервятника вывел из строя. Однако во время боя погибли второй пилот и штурман. Загорелся и Пе2. Герой того воздушного боя впоминал:
— Пе2 — двухмоторный самолет. Один из двигателей нашей машины загорелся, но второй-то еще работал. Мы спикировали. Бухнулись на какое-то поле. Пилот и радист выбрались из машины, а меня наглухо зажало в заднем фюзеляже, я не мог повернуться. К тому же был ранен в правую ногу. А самолет горит. С минуты на минуту должен рвануть. Спасибо ребятам. Пилот Ваня Панкратов и радист Вася Чернов, рискуя жизнью, спасли меня от смерти, каким-то чудом вытащили из горящего самолета. Оттащили от машины метров на пятьдесят. Вот тогда она и рванула. Повезло. Второй раз за два года ангел-хранитель, можно сказать, спас меня от гибели.
Повезло воздушным бойцам и в том, что самолет упал на нашей территории, недалеко от железнодорожной станции. Оттуда вскоре прибыла подвода.
Андрей Мирошниченко пролежал в армейском госпитале три месяца. Думал, что отправят в тыл, ранение было все-таки серьезным. Но не для этого советские военные медики ставили на ноги наших бойцов в кратчайшие сроки. Фронту нужны были закаленные в боях солдаты.
Во время выписки из госпиталя Андрей Мирошниченко попал в небольшую команду из пятнадцати человек. Поначалу молодые солдаты и не поняли — по какому принципу их отбирали. Только по дороге, когда они познакомились поближе, выяснилось, что у всех, как минимум, среднее образование, а кое у кого и высшее.
Привезли их в Хабаровск, в школу младших командиров. Собрали в ней 700 молодых фронтовиков со средним и высшим образованием.
Андрей Тихонович вспоминаел:
— Приказ Верховного Главнокомандующего, как сейчас помню, гласил: «Военнослужащие рядового состава со средним и высшим образованием ПОДЛЕЖАТ зачислению на курсы младших командиров. Курсантов, уклоняющихся от обучения, считать изменниками Родины». А изменникам Родины что полагалось во время войны? Расстрел.
Запомнил молодой боец на всю жизнь и слова замполита училища: «Мы знаем ваше настроение,— говорил он. — Многие рвутся на фронт. Но вы не торопитесь, учитесь. Война идет жестокая, кровь льется рекой. Жизнь командира взвода, роты исчисляется неделями. Вот к чему вы должны быть готовы». Жестко? Конечно. Но честно.
Правда, преподаватели школы часто вспоминали суворовскую заповедь: «Тяжело в учении — легко в бою». И добавляли: «Чем больше будете знать премудростей военного дела, тем больше шансов уцелеть в бою».
После четырехмесячных курсов, получив звание младшего лейтенанта, Андрей Мирошниченко вновь оказался на Калининском фронте, только на этот раз попал в пехоту. Назначили командиром взвода. Воевал на переднем крае, в самом пекле. Через полгода командовал уже ротой.
А в начале 1943 года его назначили заместителем начальника штаба полка по химической защите войск. Андрей Тихонович вспоминал:
— Дело в том, что в Хабаровске, в школе младших командиров, из нас как раз готовили военных химиков. А немцы, на нашем Калининском фронте, уже применили химическое оружие. Бойцы к этому не были готовы. Точнее говоря, допустили роковую небрежность. Перед боем выкинули противогазы, набили подсумки от них патронами и пошли в атаку. А когда немцы дали газы, спастись от них было нечем. Многие наши бойцы погибли. А командиры за эту халатность были сурово наказаны. Поэтому в войсках были необходимы военные химики, чтобы элементарно следить за наличием противогазов у бойцов.
В начале 1944 года, после снятия блокады Ленинграда, Калининский фронт был ликвидирован и открыт 3-й Белорусский. А 388 стрелковую дивизию, в которой служил старший лейтенант Андрей Мирошниченко, после доукомплектования, отправили на Дальний Восток. Как впоследствии выяснилось, для подготовки к войне с Японией.
— Расквартировали нас в местечке Бабстово, на берегу великого Амура, невдалеке от границы с Китаем,— вспоминал Андрей Тихонович. — Там мы и встретили День Победы. Радости было много. Но мы также знали, что война для нас еще не закончилась.
Так что наш герой участвовал не только в разгроме немецко-фашистских войск Германии, но и в битве против милитаристской Японии.
499 стрелковый полк 388 стрелковой дивизии, в котором служил старший лейтенант Мирошниченко, в составе 1-го Дальневосточного фронта начала громить Квантунскую армию на Сунгарийском направлении с первого же дня советско-японской войны, с 8 августа 1945 года.
— Война с Японией была весьма жестокой и коварной,— вспоминал Андрей Тихонович. — С первых дней боевых действий нам — офицерам — было приказано переодеться в солдатское обмундирование, потому что японские снайперы, в первую очередь целились в советских офицеров.
При подходе к крупнейшему китайскому городу Харбин наши войска уперлись в мощнейший укрепрайон противника площадью в 100 квадратных километров, где на расстоянии 50 метров друг от друга на совершенно открытой местности размещались ДОТы (долговременные огневые точки) с двухэтажными амбразурами. Укрепрайон значительно задержал продвижение нашей пехоты. Потребовалось вмешательство «Катюш» и авиации, которые сравняли самурайские ДОТы с землей. Но советские войска понесли все-таки значительные потери. В этих жестоких боях старший лейтенант Мирошниченко получил ранение и контузию.
После капитуляции Японии 3 сентября 1945 года советские войска зимовали в Китае, а 3 марта 1946 года вернулись на Родину.
В апреле в часть пришел приказ о демобилизации рядового и сержантского состава, а офицерам была дана команда пройти медицинскую гарнизонную комиссию. Старший лейтенант Мирошниченко, дважды раненый и контуженый на фронтах Второй мировой войны, был признан негодным к дальнейшей военной службе и уволен из рядов Советской Армии 30 апреля 1946 года.
— Перво–наперво я навестил родителей в родной алтайской деревне,— вспоминал старый солдат,— ведь я не видел их почти 10 лет. Из деревни уехал в семнадцать, когда поступил в техникум. На каникулы не приезжал, работал. А с фронта вернулся в двадцать шесть, весь израненный, но живой. Встречали всей деревней. Обнимались, плакали, смеялись. Я как бы вновь пережил День победы. И только здесь, на родной стороне, осознал, что война и на самом деле кончилась.
Но фронтовик после ратных трудов отдыхал недолго. С 1-го сентября 1946 года возобновил учебу в техникуме. После шестилетнего перерыва восстановился сразу на четвертый, последний курс. Причина длительного пропуска была очень уважительной: воевал Андрей Мирошниченко с первого и до последнего дня войны, защищая Родину.
Диплом получил в июне 1947 года, а в августе был направлен на шахту № 3 треста «Киселевскуголь» (в то время «Кагановичуголь»). Работал начальником участка.
В 1950 году приказом Министра угольной промышленности был командирован на учебу в Томский политехнический институт, после окончания которого непродолжительное время работал заместителем главного инженера шахты имени Вахрушева.
В августе 1955 года Андрей Тихонович Мирошниченко был назначен директором новой киселевской шахты № 13. Так бывший фронтовик, старший лейтенант, в 35 лет стал угольным «генералом», руководителем одного из крупнейших угольных предприятий Кузнецкого края.
Андрей Тихонович вспоминал:
— В пусковой период мы пережили много трудностей. Но благодаря тому, что на новую шахту перешел коллектив шахты № 3, которую закрыли, и где я поработал директором, а это были опытнейшие горняки, дела в скором времени у нас пошли в гору. В течение трех лет вышли на проектную мощность. Уровень добычи достиг 9-10 тысяч тонн в сутки.
В пусковой период возникла необходимость механизировать проходку мелкой нарезки. Андрей Тихонович встретился с научным сотрудником Томского политехнического института Д.Н. Маликовым. Договорились о совместной работе над изобретением механизма проходки мелкой нарезки на крутопадающих пластах. В 1957 году такая установка (РУП-1) была изобретена, изготовлена и внедрена на шахте № 13. Это позволило очистные забои своевременно вводить в работу. Значительно снизилась стоимость проходки, улучшились условия труда и безопасность. За разработку и внедрение РУП-1 А.Т. Мирошниченко и Д.Н. Маликов были награждены медалями ВДНХ СССР.
Прошло немного времени, и возникла другая проблема. Порода, выдаваемая из шахты на терриконик, загорелась. Продукты горения: дым, гарь, пыль стали проникать в город. Дабы обезопасить Киселевск от нежелательных экологических проблем, директор шахты решил терриконик ликвидировать, а породу вывозить за пределы города на железнодорожном транспорте.
Инициативу Мирошниченко поддержали руководители города и треста. «Сибгипрошахт» выполнил проект. На шахте построили специальные сооружения для погрузки породы в железнодорожные думкары. Впервые в Кузбассе шахтовую породу стали вывозить за пределы населенного пункта.
Во времена руководства шахтой №13 Анреем Тихоновичем Мирошниченко в ней работало немало забойщиков, мастеров-щитовиков. С особой теплотой он вспоминает бригадиров Юрия Завражного, который впоследствии стал Героем Социалистического Труда, забойщика Андрея Збукера. Здесь же, на «Тринадцатой», начинал карьеру угольного «генерала» молодой начальник участка Михаил Иванович Найдов, ныне Герой Кузбасса, не так давно возглавлявший Кемеровский областной общественный фонд «Шахтерская память» им. В.П. Романова.
Будучи директором шахты, Андрей Тихонович зарекомендовал себя талантливым, грамотным, умелым руководителем и в октябре 1961 года его назначили управляющим треста «Куйбышевуголь». При ознакомлении с новым хозяйством выяснилось: шесть шахт из двенадцати, входящих в трест, находятся на грани остановки, требуют незамедлительной реконструкции. А это очень болезненный процесс для любого предприятия. Тем не менее, в кратчайшие сроки, всего за три года, была проведена реконструкция шахт «Байдаевская», «Зыряновская», имени Орджоникидзе, «Редаково-1» и «Редаково-2». Трест стал работать ритмично и выполнять план по добыче угля. Здесь стали активно заниматься внедрением новой угледобывающей техники. Так, впервые в Кузбассе на шахте «Абашевская 3/4» очистные бригады Е. Дроздецкого и А. Фролова успешно освоили гидрокомплекс ТУЛА-1. За успешное внедрение новой техники и достижение высоких показателей в добыче угля и производительности труда знатным бригадирам присвоили высокое звание Героев Социалистического Труда.
После упразднения треста «Куйбышевуголь» Андрей Тихонович Мирошниченко был назначен земестителем управляющего треста «Кузбассшахтоуглестрой №1».
За семь лет работы треста была проделана значительная работа по реконструкции шахт и гражданскому строительству. Были реконструированы шахты «Ягуновская» и имени Волкова в Кемерове, «Пионерка» и «Грамотеинская» в Беловском районе. Построена в Ленинск-Кузнецком районе фабрика по производству угольного порошка, весьма необходимого в технологии машиностроения.
В Белове в те годы построили городские очистные сооружения и универмаг. Для горняков «Ягуновской» в сосновом бору возвели профилакторий. В Кемерове, Белове, Ленинске-Кузнецком и Анжеро-Судженске строители треста «Кузбассшахтоуглестрой №1» ежегодно вводили в строй 14-15 тысяч квадратных метров жилья для горняков Кузбасса.
И среди тех, кто открывал перечисленные выше объекты, неизменно был Андрей Тихонович Мирошниченко.
Знатный горняк официально оформил пенсию в 50 лет, как и положено шахтеру. Однако трудился на благо Кузбасса еще целых два десятилетия. И лишь после того как родные и друзья 15 декабря 1990 года торжественно поздравили его с семидесятилетием, он не стал ходить на работу.
За ратный труд Андрей Тихонович награжден орденом «Отечественной войны» II степени, медалями «За отвагу», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», «За победу над Японией», а на трудовом фронте стал кавалером ордена «Знак почета» и знака «Шахтерская слава» трех степеней.
Сергей Лепихин